Эта история началась на презентации книги Ольги Дегтярёвой «Девятая гвардейская под Москвой. События. Люди. Места» в музее Заельцовка. Там расположен стенд со штурвалом от самолёта. Директор культурного учреждения Татьяна Голубченко рассказала увлекательную историю, как он здесь появился. Это зажгло искру любопытства.
Дом, в котором жил Борис Александрович, – ведомственный. Квартиры в панельной девятиэтажке на Тамбовской давали в основном сотрудникам старого аэропорта. Они называют друг друга «портовские».
– Вообще ничего там не было, только лес и овощная база. Раза два ящики горели у них, деревянные. Всё это полыхало, – рассказала Горсайту вдова Бориса Торубарова Ирина Дмитриевна.
Сейчас из окон квартиры открывается вид на Родники. В доме Ирины Дмитриевны очень уютно, а журналиста Горсайта она встретила с чаем и пирожными.
Курортный роман длиною в жизнь
Ирина и Борис познакомились на базе отдыха под Новосибирском. Девушка училась на четвёртом курсе.
– Мы с подружкой поехали в дом отдыха в Мочище. Столовая там была капитальная. А жили в деревянных бараках, по шесть человек в комнате.
Первая поездка длилась семь дней.
– Скукотища. Говорю: «Я больше не поеду». А она мне: «Ну чего ты дома будешь сидеть?». И путёвки тогда стоили копейки, короче, она меня уговорила. Вот во второй приезд мы с Борей и познакомились.
Ирина окончила строительный институт.
– Сначала работала архитектором в Сибгипротрансе, БАМом занимались много, проектировали путейные сооружения, школу делала в Северомуйске. Потом в 90-е годы, когда мы работали, а платить – нам не платили, ушла в аэропорт, работала в аэродромной службе, как инженер обслуживала лётное поле. Потом снова ушла в архитектуру.
«В молодости нам сильно везло»
На следующий день после свадьбы молодожёны полетели в Сочи. Борис, как лётчик, конечно, бесплатно. Ирина – уже как супруга – тоже. Пара сняла квартиру на две недели.– Он на море не был никогда, ему интересно. Помню, как мы первый раз пришли, у него глаза округлились: «Какое оно большое!»Забавный случай приключился в аэропорту Сочи в конце отдыха.
– Боря был в форме, а на лацкане – значок «Союз Аполлон». Когда он работал на лесодревесине, у них была встреча с космонавтами, и ему подарили этот значок. А они были выпущены очень маленькой серией. И один не очень трезвый мужчина, уже в возрасте, привязался к нему – откуда взял? Боря ответил, что подарили. Тот не унимался: «Да их никто не дарит!» В общем, разговорились. А того компания провожала, ему ещё наливают, а он уже на ногах еле стоит.Объявили посадку на рейс, компания засобиралась. Подошли к Ирине с Борисом и попросили приглядеть за их другом.
– А он сидел рядом с нами и всё не унимался: куда летите? Ну, мы сказали, что в Москву, на три дня. И он сразу: «Я вас устрою!» Мы, конечно, не придали этому значение.За время полёта попутчик немного пришёл в себя, но про обещание своё не забывал: «Меня сейчас встретят, я вас поселю!» Но когда пассажиры вышли из аэропорта, того мужчину никто не встретил.
– Он говорит: «Вот зараза! Не приехали! Ладно, берём такси, поехали. Я вас устрою». Я так переглядываюсь с Борей. Думаю, господи, сейчас куда-нибудь завезёт. Но с другой стороны, нас-то двое, а он один, – смеётся Ирина Дмитриевна.Машина остановилась у здания с надписью «Общежитие».
– Мы расплатились. И тут все, кто там были, в ранг, как-то его приветствуют, спрашивают, как отдохнули, в общем, забегали так немножко перед ним. И он говорит: «Так, вот этих двоих поселить, сколько они хотят, столько пускай живут, денег не брать».В комнате были и чайник, и плита, и душ.
– Я тогда сказала: «Боря, ну как круто нам повезло!». Это сейчас бронирование есть и всё на свете, а тогда же ничего этого не было, 78-ой год. Чтобы в Москве сразу устроиться где-то, даже в гостинице, только ножками, идёшь и ищешь. А мужчина этот оказался вроде как директором или замдиректора какого-то научного института.
Борис Торубаров
Чуть не отчислили за мытьё сапог
Связать свою жизнь с авиацией Борису Александровичу чуть не помешала нелепая оплошность. Это случилось сразу после поступления в Бугурусланское лётное училище под Оренбургом.
– Он обувь помыл в умывальнике. Рассказывал: «Откуда я знал, где её мыть?!». Это увидел кто-то из старших, его на ковёр, мол, «убирайся из училища». А они только поступили. Целую ночь проревел. А учился он хорошо. Ну и в итоге сказали: «Если мы таких выгонять будем, то без лётчиков останемся. Пускай неделю туалеты моет». Вот такое наказание было.
Самолёт врезался в дом на Степной
– Помните, самолёт в дом влетел на Степной? Боря с отцом с рыбалки ехали. Отец его был замполитом в лётном отряде. Едут, смотрят, дороги все перекрыты. Стали спрашивать, что случилось. Им сказали, отец сразу развернулся, поехали туда. Приехали, и им говорят: «Уходите отсюда, вас сейчас в костюме вашем разорвут на части». Его с работы сняли сразу тогда за то, что воспитательную работу не провёл. Но тогда много людей полетело.
Горсайт, кстати, рассказывал про этот случай. 26 сентября 1976 года в Новосибирске произошла трагедия, которую несколько десятков лет не просто замалчивали – она была засекречена.
– Как оказалось, он мстил жене. Боря-то его тоже хорошо знал, говорит, какой-то он не такой, нелюдимый был, закрытый.
Спасал горящих людей
Как-то летом Борис работал на аэрофотосъёмке с Институтом лесодревесины в Красноярске.
– Из космоса снимали леса и ближняя съёмка была, с самолёта. Сели они в Красноярске, лайнер на стоянку поставили. И в это же время садился то ли Ан-24, то ли Ан-26, я сейчас не помню. Вот у него случилась аварийная посадка – он проскоблил, так сказать, полосу. И керосин потёк. А они аварийные люки открыли, и люди стали прыгать, а на них в это время попадал керосин, они загорались факелами.
Борис бросился к женщине, повалил её на землю, стал тушить своим пальто.
– Он же мне не сразу рассказал про этот случай. Я к нему в Красноярск приехала, у меня отпуск был. Встречаемся, смотрю, а у него руки все в волдырях, и пальто обгоревшее.
Пальто тогда выбросили и купили новое за свой счёт – форма же выдаётся на определённый срок.
– А та женщина всё равно умерла. Мы ходили в больницу. Сказали, что от ожогов. Кто вышел по трапу, те в порядке. А вот эти, трое или четверо их было, пострадали сильно. И Боря тогда говорил, можно было и не прыгать. Там не так, что весь самолёт горел. Паника страшная вещь.
После этого случая у Бориса Александровича развился диабет – на нервной почве.
– Его там все подкармливали. Потом Дружка машина задавила. Вообще Боря собак очень любил. У нас было две собаки и вот сейчас кошка.
Тот самый Дружок
Аэропорт надо спасать!
Жена лётчика Ирина Дмитриевна в ужасе от того, в каком сейчас состоянии здание Городского аэропорта.
– Там был ресторан, на втором этаже парикмахерская, колонны, потолки расписные, балкон на втором этаже – мне там очень нравилось. Я частенько Борю встречала, когда ещё детей не было, смотрю, борт садится – прилетел. А сейчас аэропорт в частных руках, он рушится. У нас есть Совет ветеранов, так они каждый год разрешение выпрашивают, чтобы на площади какие-то мероприятия провести. Что-то можно было бы сделать из этого здания – музей, да даже ресторан какой-то шикарный. Но чтобы людям был туда доступ. Нет, продали в частные руки! Там много сооружений, складов, которыми ещё вполне можно пользоваться.
Бориса Александровича не стало в 2021 году. Не дожил 10 дней до своего 73-летия.
У Ирины Дмитриевны и Бориса Александровича двое сыновей. У них уже тоже свои семьи.– У него было отличное чувство юмора, я более серьёзная, он меня «прокурором» называл иногда. А муж такой весёлый был, в компании легко вливался, его любили.
Терять того, с кем прожил всю жизнь, неимоверно тяжело. Но память о Бориса Александровича жива не только в детях и внуках, но и в отдельном стенде в музее Заельцовка. Ещё при жизни лётчик передал туда экспонаты – кислородную маску, некоторые приборы.
Штурвал от Ил-14 с бортовым номером 91615 Ирина Дмитриевна передала в музей уже после смерти мужа.
Ранее Горсайт рассказывал, как мастер спорта по спортивной гимнастике стал лётчиком.– Штурвал висел у нас в коридоре. Боря когда уходил на пенсию, самолёт списали, отправили на распил. Он сказал: «Штурвал с собой заберу! Нельзя его выбрасывать!». Утром встанет, первым делом подойдёт к штурвалу, подержится за него. Говорит: «Ир, я сегодня летал во сне».
