В подарок слали галстуки
— Помню, дети со школьной скамьи переписывались с зарубежными друзьями-школьниками. Я, например, с венгром, — вспоминает Олег Васильевич. — Кто-то из одноклассников дал его адрес, но достать адреса школ стран социалистического лагеря не было проблемой. Я тогда учился в шестом классе, а мой друг по переписке Ласло Шаламон учился в пятом классе. Это было где-то в 60-х годах. У нас завязалась такая дружеская переписка: делились друг с другом историями о том, как идёт учёба, значки слали, галстуки, конфеты друг другу, открытки. Он в гости меня приглашал. В принципе это было реально: если родители возьмут путёвку, то можно было съездить в ГДР, Венгрию, Польшу. Не свободно это можно было осуществить, но реально. Но потом переписка сама собой прекратилась: сейчас уже не помню точно, но, думаю, по моей инициативе – я перешёл в другую школу.
Олег Васильевич вспоминает, что потом ещё не раз общался с зарубежными школьниками – в пионерлагерях, куда приезжали иностранные делегации – и детские, и взрослые. Взрослые гости были теми, кто занимался воспитанием детей: приезжали для обмена опытом, узнать, как в СССР живут дети, чем занимаются, как отдыхают.
— И детские делегации приезжали – и немцы, и венгры, и поляки – кого только не было. Содержали их отдельно. Да и приезжали они ненадолго – день-два. Но мы общались, песни наши советские пели, спортивные состязания устраивали. Был обмен сувенирами, подарочками, — вспоминает Олег Василькевич. — Обычно бейсболки, значки, открытки, галстуки друг другу дарили. А однажды один иностранный мальчик подарил фотоаппарат нашему мальчику в знак уважения, дружбы – такой вот у него порыв был душевный.
Переписку прервал государственный переворот в Чили
Знакомились между собой не только школьники, но и студенты, ведь в Россию – в основном в Москву – приезжали студенты с разных стран мира. Так, Светлана, жительница одного из районов Новосибирской области, в 70-х в студенческую бытность в столице познакомилась с чилийцем.
— Звали его Данило – необычное имя для чилийца, — вспоминает она. — Он был математик. Мы жили в одном общежитии, и у нас была общая подруга – через неё и познакомились. Я тогда была курсе на третьем, а он уже в аспирантуре. Он говорил по-русски хорошо, хоть и с акцентом, и мы сдружились. Всё-таки он был человек не нашей, не советской, культуры: помню, у него всё время играла пластинка с оркестром Поля Мориа. Для нас это ещё было в новинку, а у него уже пластинка!
Данило закончил учёбу раньше Светланы и уехал домой, в Чили. На память от него у неё остался листок с математическими формулами. Она, чистый гуманитарий, сама попросила его начертить на обычном альбомном листе непонятные ей знаки. Получилось красиво и загадочно – словно тайные письмена. Светлана повесила «картину» на шкаф и она ещё долго напоминала ей иностранного друга. А вскоре он и сам напомнил о себе — прислал письмо. Так завязалась переписка длиной в несколько лет.
— Письма приходили очень редко, шли долго. Первый раз письмо пришло в таком необычном конверте – он был длинный, адрес совсем не по-нашему написан, — вспоминает Светлана. — Писал, что устроился работать в университет в Сантьяго, что скучает по России, что в Чили всё очень дорого. Я ответила. Так и слали друг другу письма пару лет.
А потом в Чили в 1973 году произошёл государственный переворот. И письма от Данило перестали приходить. С тех пор судьба его Светлане неизвестна…
«Спайлз Гёрлз» в обмен на «Наутилус»
С каждым десятилетием СССР становился всё доступнее для иностранцев, но даже в начале 90-х знакомство с тем, кто живёт в другой стране, было редкостью, да и зарубежными гостинцами мог похвастаться далеко не каждый. Свою историю общения с иностранным другом в этот период рассказала Анна Гусельникова:
— Мы постоянно друг другу какие-то открыточки, календарики, фотографии отправляли, — говорит Анна
— В школе я начала учиться в 1990 году, у нас был гимназический класс, и мы углубленно изучали английский язык с 1-го класса. Когда мне было лет 10-11, наша учительница английского языка поехала в Англию и предложила нашему классу написать письма, рассказать о себе: «Я приеду в Англию, зайду в какую-нибудь школу и передам ребятам, вашим ровесникам, вот эти ваши письма». Мы так и сделали. А мы в то время умели писать только, что меня зовут так-то, моя фамилия такая-то, я из такого-то города, у меня есть домашнее животное, зовут так-то, мой любимый цвет такой-то, – ну вот в таком духе. И в итоге мне повезло: учительница съездила в Англию, и, вернувшись, передала мне письмо, мне ответила девочка, её звали Лиза. И мы с ней стали общаться, писать друг другу письма и отправлять их уже посредством обычной почты. Причем переписывались мы очень долго, около 7 лет вот эта переписка наша шла. Письма шли крайне долго, месяца по два, наверное. Мы постоянно друг другу какие-то открыточки, календарики, фотографии отправляли. Общались исключительно на английском. Когда я получала письма, сидела и переводила со словарем. Иногда (чаще к праздникам) отправляли посылки. Не знаю, как им, но от нас, чтобы отправить посылку в Англию, надо было сходить на определенную почту (не везде принимали), заполнить 4 одинаковых декларации – там описание вложений, вес каждого вложения и т.д. Ну и, поскольку были 90-е, отправлять мне было особо нечего. Помню, матрёшку удалось купить, шоколадку. Зато когда посылки приходили от Лизы, это был прям праздник: много всяких вкусняшек было, которые у нас не продавались. Потом, когда стали старше, кассеты с любимой музыкой отправляли.
— Какую музыку отправляли друг другу?
— Мне «Спайс Гёрлз», я про них тогда ничего не знала, они потом чуть позже известными стали, ещё какую-то попсу. А я рок любила, я ей кассеты с «Агатой Кристи» и «Наутилусом» отправляла. А однажды в конверте обнаружила не только себе письмо, но и родителям моим – писали родители этой девочки. На русском! С ошибками, конечно, но мы все были удивлены. Оказывается, её мама когда-то в школе учила русский. И они однажды даже в России были, ездили в Питер, восторгались нашей страной. И её родители звали нас в гости – пообщаться, познакомиться. Но, понятное дело, слетать куда-то в Англию мы себе не могли позволить. Мама, помню, в ответ даже что-то писала. Иногда сложные письма были, даже со словарём не удавалось суть уловить. Иногда она задавала вопросы такие, серьёзные, я даже не всегда знала, что ответить. Например, чем отличается жизнь в СССР и после его распада.
— А ты задавала ей вопросы о политике?
— В политику точно не лезла. Помню, спрашивала про их систему образования. Узнала, что без детских садов они, сразу при школе. Удивляло ещё, что они часто куда-то ездили. Она могла открытку отправить из той страны, где путешествовали. Мне всё это было в диковинку, я завидовала, что они могут раз и куда-то полететь или поехать. Ну а потом как-то... То ли у нас письма из ящиков воровали, вскрывали, то ли что... В общем, перестали письма от неё приходить. Я написала – тишина, опять пишу – ничего в ответ. Так и переписке конец настал. Недавно пыталась ее в соцсетях найти – не нашла. А сейчас переписываться было бы куда проще: переводчик включил и пиши-не хочу.
Елена Волжанкина, Александр Корепанов, Ася Малютина
