Инцидент произошёл в Новосибирске в Калининском районе на улице Мясниковой, 30 ещё в марте. Заснеженный двор, сугробы, крыша подземной парковки. На ней играют пятеро детей: четыре мальчика и девочка – сестра одного из парнишек. Прыгают с крыши вниз – благо из-за сугробов высота небольшая, метр-полтора – пихаются, играют в царя горы. И вдруг один из малышей падает вниз. Казалось бы, обычная во время активных игр ситуация, к которой готовы все родители, отпускающие детей без присмотра на улицу. Но то, как разворачивались события дальше, было неожиданностью для всех участников событий. Для мамы упавшего мальчика печальным сюрпризом стало то, что, как она говорит, падение привело к компрессионному перелому 1, 2 и 3 позвонка поясничного отдела. Для родителей других детей – то, что в травме обвинили их малышей и потребовали компенсацию морального ущерба с невероятной цифрой в миллион рублей.
«Через суд возьмём больше!»
— Дело было 13 марта: мой младший сын Тихон играл на детской площадке во дворе, — вспоминает Юрий Болсуновский. — Там есть вентиляционная шахта подземной парковки – такая конструкция из кирпича метра два с половиной высотой. Вокруг сугробы и высота по итогу была небольшая – такая, что дети 7-9 лет спокойно на неё забирались без лестниц и какой-либо опоры. На крыше их было пятеро: прыгали, толкались, дурачились. И в итоге кто-то неудачно упал. Со слов моего сына и одного из мальчиков, когда их опрашивала полиция, дело было так: мальчишки пихались, мой сын толкнул другого, тот случайно (или не случайно, а умышленно, из баловства) задел третьего и они упали с этой крыши. Самый младший, семилетний, мальчик якобы в результате получил компрессионный перелом позвонков без смещения, неосложнённый.
Узнали об этом Болсуновские только через неделю, когда к ним домой пришли мама пострадавшего мальчика со своим ребёнком. Она сказала, что сыну сделали рентгеновский снимок, на котором просматривается перелом и потребовала заплатить 60 тысяч рублей. Свидетелем её слов стала сестра другого мальчика, который участвовал в играх.
— «Если не заплатите, мы подадим на вас в суд и через суд возьмём больше – я узнавала», – так нам заявила эта женщина, — говорит Юрий Болсуновский. — Им было отказано, потому что не было понимания, за что вообще платить: как складывалась ситуация, как всё происходило на самом деле, есть ли в принципе вина нашего ребёнка в произошедшем.
Разобраться, кто виноват в травме, пыталась и полиция: детей опросили, но в возбуждении уголовного дела было трижды отказано, с указанием, что виновником случившегося является мальчик по имени Антон (имя ребёнка изменено — прим. Горсайта), уточняет Юрий Иванович. Правда, в последнем постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела была несколько изменена формулировка заключения. Если в первых двух говорилось о том, что ребёнок упал с крыши в результате непреднамеренных действий, то в последнем – точно так, как в исковом заявлении пострадавших о компенсации морального ущерба, было обозначено, что несчастный случай произошёл по причине внезапно возникшей неприязни.
Мама пострадавшего ребёнка пытается через суд добиться компенсации морального ущерба
— Это нас насторожило, — говорит Юрий Болсуновский. — Как и то, что заключение о переломе было сделано на основании рентген-снимка, а не МРТ. А главное – было подписано отцом пострадавшего ребёнка, лицом заинтересованным. Дальше они обращались и к другим врачам, и прошли судебно-медицинскую экспертизу, но без предоставления мальчика на осмотр эксперту, а только на основании собранных документов. С учётом что родители – врачи (мама тоже работает в госпитале), думаю, нужные документы им было не сложно собрать. А ещё в медицинском заключении были написаны рекомендации: например, ношение корсета. Мы же видели этого ребёнка и во дворе, и на фотографиях в соцсетях – на нём никогда не было корсета. На суде ребёнка спрашивали, падал ли он на спину раньше и он говорил, что да. Возможно, это вообще старый перелом. Как бы то ни было, в итоге они подали в суд на мам всех троих детей. Мамы привлекаются в качестве ответчиков по исковому заявлению на возмещение морального ущерба на один миллион рублей.
«Никто не хочет ободрать их до липки»
Сумма впечатляет, и выплатить её непросто даже в расчёте на троих. Тем более, что в ответчиках – две разведённые женщины и многодетная семья. Впрочем, сама мама пострадавшего ребёнка, Надежда, рассказала Горсайту, что получить компенсацию в полной мере она не рассчитывает.
— Я не преследую цели содрать с них как можно больше: эта сумма была предложена юристом, который представляет нас в суде, как максимально возможная. Само собой суд такую сумму никогда не утвердит, — уверена Надежда. — Никто не преследует цели ободрать их до липки – сколько дадут, столько дадут, не собираюсь подавать на апелляции, чего-то добиваться потом. Как по мне, так он пострадал на большую сумму. Ребёнок проходил почти полгода в корсете – нам разрешили снять его и сидеть чуть раньше по результатам повторного рентгена. А до этого ребёнок не мог ни на велосипеде кататься, ни на секции ходить, ни аквапарк, цирк, театр посетить, потому что сидеть нельзя. Отменили поездки на отдых, потому что перелёт невозможен – можно только лежать и стоять. Да, он где-то нарушал ортопедический режим: это же ребёнок, за ним уследить сложно, а он сам порой не понимает, что ему что-то нельзя. И корсет снимали: врач разрешил делать от него отдых на полчаса. Именно в это время мы и ходили гулять, потому что летом иначе корсет нагревался на солнце и жёг тело. В любом случае травма была. Была независимая экспертиза, которая проводилась прокуратурой, полицией. И там фальсифицировать невозможно: человек, который разбирается в медицине, поймёт, свежий это перелом или кальцинированный, давно сделанный. Это всё видно. То, что они не хотят принимать свою вину, – это их личное дело. Я доказывать ничего не собираюсь – пусть суд доказывает.
Родители обвиняемых детей своей вины действительно не принимают. Их не устраивает не только то, что с них требуют миллион рублей, но и то, что их детей делают виновными в травме, которая случилась, по сути, из-за неудачного стечения обстоятельств. Действительно, опытные родители знают, что активные игры часто приводят к травмам. Можно ли расценивать игру в царя горы, где задача – спихнуть соперника с высоты вниз, в качестве намеренного нанесения травмы? Или это всё же правила игры, которые вместе со всеми рисками принимает тот, кто в неё вступает? Обычно разрешение на рискованные игры дают детям родители, но тут мальчишки гуляли одни, хотя за пострадавшим, по словам Надежды, присматривала в окно старшая сестра, сидевшая дома за компьютером. И показания этой сестры тоже настораживают Болсуновских.
Кто виноват?— Во время допроса на суде показания взрослой дочери Надежды расходились с показаниями детей: дети говорили, что мальчик сидел, а она уверяла, что он лежал, — рассказывает Болсуновский (аудиозапись с заседания суда есть в распоряжении редакции – прим. Горсайта).
Юрия Ивановича настораживает и то, что постепенно меняются и показания остальных детей – теперь в пользу того, что виновен во всём лишь его сын. «Понимаю других родителей – они пытаются выгородить своих детей. Но и нас не считаю виновными – это просто случайность», — говорит он. Надежда же считает по-другому:
— Ребёнок одной из родительниц показал, кто столкнул – то есть факт есть. Одна из мам даже сняла видео, как это было. Они с мамой летом вышли во двор и сделали видео – как следственный эксперимент, но не официальный, а сами участники сняли, — рассказывает она. — Они принесли видео на суд, показали и судье, и всем. Если судить по видео, то Тихону мой сын надоел – так было сказано на записи – и Тихон его ногами столкнул: резко выпрямил ноги и столкнул. Возможно, даже не от падения был перелом, а от этого удара ногами. Но это опять же основываясь на том, что один из мальчиков на видео показал. Сам факт – его столкнули, он упал. И всё это мы затеяли больше для того, чтобы дети знали, что так делать нельзя. Если бы мой ребёнок так сделал, и на него подали в суд, я была бы на их стороне, если он виноват.
Никто не мог предположить, что обычные зимние забавы закончатся судом
Окончательно определит, кто прав, а кто виноват в данной истории, очередное заседание суда. Оно назначено на 1 октября. В прошлый раз судья историей впечатлилась и даже перенесла несколько других заседаний, чтобы тщательно разобраться, кто кого толкнул. Окончательное решение, возможно, вынесет в этот раз. Но Юрий Болсуновский боится, что негласно решение уже принято – на прошлом заседании судья попросила у него справку о доходах. «Зачем знать мои доходы, если не для того, чтобы определить сумму компенсации? — недоумевает он. — Кажется, судья уже решила для себя, кто виноват, и лишь выбирает, какую сумму назначить».
Пока же Горсайт попросил прокомментировать ситуацию стороннего юриста, не связанного с разбирательствами между детьми. Он отметил, что вопросы есть и к родителям пострадавшего мальчика.
— Одной из обязанностей родителей, закреплённой в Семейном кодексе РФ, является забота о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей. Таким образом, защита их жизни и здоровья – долг родителей, — говорит юрист Алексей Горбунов. — Традиционно актуальным остается вопрос о причинах, следствиях и наказании в случае наступления несчастных случаев с участием детей, которых родители оставили без присмотра. При этом за неисполнение родителями обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних статьей 5.35 КоАП РФ предусмотрена административная ответственность. Необходимо также отметить, что нерадивые родители могут быть также привлечены к уголовной ответственности. Так, статья 125 УК РФ регламентирует ответственность за оставление в опасности, которая заключается в заведомом оставлении ребёнка в угрожающем его жизни или здоровью положении. Ответственность по данной статье наступает только в том случае, когда родитель имел реальную возможность и был обязан оказать необходимую помощь ребенку.
Прокомментировал юрист и сумму компенсации морального ущерба, которую запросила пострадавшая сторона: он отметил, что сказать много это или мало – нельзя, поскольку оценка морального вреда всегда носит субъективный характер. Но, исходя из судебной практики, можно сделать некоторые выводы о том, на что могут рассчитывать потерпевшие.
— Нередко заявленную истцом сумму суды снижают и в 10 раз. Тем не менее даже при таком раскладе можно получить компенсацию в размере выше среднего – например, 100 тыс. и 200 тыс. руб., — отметил Алексей Горбунов. — В последнее время с ответчиков все чаще взыскивают компенсацию морального вреда в размере от 100 тыс. до 800 тыс. руб. Если проследить судебную практику за последний год, можно отметить, что суды все реже ограничиваются минимальными размерами при взыскании компенсации морального вреда. Главное, при обращении с исковым заявлением в суд как можно убедительнее обосновать сумму заявленных требований.
Ася Малютина, фото Юрия Болсуновского и с сайта pixabay.com
